Счастье.
Время идет, но я по большей части
не знаю, что делает меня счастливым, я не знаю, что это такое
- счастье, я не знаю, как к нему придти и как сделать счастливыми
других. Я уверен, это не «судьба» и не «случайность» и нет тут
ничего фатального. Я просто все время озабочен чем-то другим,
рутиной, целями, достижением мифических результатов - вместо
того, чтобы просто быть счастливым.
Я озабочен социальными вопросами
в отношениях с близкими вместо того, чтобы помочь им быть счастливыми.
Я озабочен своими деньгами, работой, обязанностями - чем угодно,
но только не тем, что приносит мне счастье. Я жду, когда оно
на меня «свалится», как сосулька с крыши. И прибьет меня своим
острым концом.
Потому что я даже приблизительно не догадываюсь, что это такое
- быть счастливым. Я даже и не догадываюсь, зачем, во имя чего
я «здесь». Счастье – это удел только героев фильмов, которые
я смотрел, но не меня. У меня – все неудачно.
Но сегодня - первый день оставшейся
жизни и я все могу изменить.
Что делает меня счастливым? Это
не праздный вопрос, ибо чем дальше, тем больше становится очевидным,
что все то, за чем я гоняюсь всю жизнь, на самом деле ничего
не меняет. Сколько раз я достигал своих целей? Чем больше я
достигаю, тем дальше я от того заветного пункта, «где все будет».
И когда достигать уже нечего - вдруг остро встает вопрос – «а
зачем все это было нужно?» Неужели все эти построенные дома,
выращенные дети и посаженные деревья действительно были тем
заветным смыслом, во имя которого все и затевалось? Неужели
эти деньги, которые я все зарабатывал и образования, которые
я получал, все работы, на которых я работал, все достижения
цивилизации, в которых я поучаствовал, все эти замужества и
женитьбы, расставания и страсти, все эти переживания по молодости,
по зрелости и по старости - вот вся эта «тусовка» - это как
раз то, во имя чего я живу?
Дети - конечно же, это чудесно.
Да, это приятно сознавать, что ты дал кому-то жизнь, однако,
то ли это, что даст мне спокойно перешагнуть роковую черту с
удовлетворением и осознанием выполненной миссии? Что-то вроде
того, когда наигрался уже до такой степени, что хочется чего-то
другого, в другой форме, с другим содержанием? Когда заранее
говоришь друзьям: - «Послушайте, мне надоело тут, стало скучно.
Я ухожу, давайте отпразднуем напоследок?» И друзья, смахивая
набегающую слезу, начинают убеждать тебя в твоей незаменимости
и исключительности, а ты, иронично щурясь, отвечаешь: - «Да
бросьте, ваша жизнь продолжается, и с моим уходом ничего в ней
не изменится. Другие люди и другие мысли будут занимать ваши
головы. Отпустите меня с миром и благодарностью, и я всегда
буду с вами».
Или я предпочту в паническом ужасе держаться сведенными судорогой
пальцами за эту жизнь, в которой я так замечательно и достойно
учился, так чудесно зарабатывал себе на кусок хлеба и так классно
спускал заработанное, так «офигительно» мудро размышлял о смысле
жизни, так покорял всех своим обаянием, своей одеждой из дорогого
магазина, купленной на распродаже, своей машиной, которая так
принципиально отличается от среднестатистической, так изумительно
делился жидкостями с попавшимися под руку гражданками приятной
наружности, так уверенно убеждал их в том, что я лучше знаю,
что им на самом деле надо, и так чудесно потом портил жизнь
своим детям и близким?!
Судорожно хватая вставными зубами воздух, я буду мучительно
бороться за право еще хоть чуть-чуть, хоть несколько минут,
часов или дней, попортить другим жизнь, позарабатывать еще малость
или просто повыпендриваться. Или подемонстрировать свою «любовь»
к кому-нибудь. Впрочем, нет, - скорее к "<em>себе, любящему
кого-нибудь</em>"... Так самоотверженно, так трепетно, что у
всех бабушек в моем подъезде на глаза наверняка навернутся мутные
слезы.
Может быть, все-таки вместо всех
этих чудесных, невероятно популярных у обывателя «завоеваний»
попробовать стать счастливыми? Просто в порядке
эксперимента. Вдруг окажется, что все, что заставляло меня хмуриться
в борьбе за достижение того или иного рубежа - совсем не так
уж и важно, как казалось, по сравнению с чувством собственного
счастья. Во имя которого, как мне тогда казалось, я все это
и делал.
(c)